Что делали на фронте с попавшими в плен власовцами? В воспоминаниях наших ветеранов нет однозначного ответа. Один говорит, что их расстреливали на месте. Другой – что оставляли в живых, относились не с сочувствием, но с пониманием. Решающую роль в судьбе таких пленных играли конкретная ситуация и человеческий фактор.
За годы войны таких людей набралось много. Всех их обобщённо называли «власовцами». Но в бою с военнослужащими армии Власова советские солдаты столкнулись уже в самом конце войны.
В этой статье я хотел подробнее раскрыть эту тему, и рассказать, что же делали с власовцами в плену. Я не буду фантазировать, и в качестве источника приведу воспоминания ветеранов, непосредственных участников тех событий.
Власовец. Фото в свободном доступе.
«Власовцы для нас были хуже эсэсовцев»
Михаил Григорьевич Резников, танкист, рассказывает, что в 1945-м им пришлось преодолевать сопротивление отряда истребителей танков, состоявшего из солдат РОА. Эти люди сражались ожесточённо, с отчаянием обречённых. Видимо, знали, что пощады не будет. Её и не было: всех, кто попал в плен, после допроса расстреляли.
В отличие от немцев – с тех просто поснимали часы и другие приглянувшиеся вещи, и отправили под конвоем в тыл.
«Власовцы просили о пощаде, говорили, что не по своей воле у немцев воевали, говорили про своих детей и так далее. Но тогда эти слова никого не трогали: для нас власовец был хуже эсэсовца», – вспоминал Михаил Григорьевич.
Пётр Николаевич Андреенко, разведчик, подтверждает: в их части власовцев ненавидели больше, чем немцев. Хотя был уже конец войны, и до победы – рукой подать. Хотя среди них мог быть и земляк.
«В плен не брали, нет. Ликвидировали только власовцев. Немцев пленных не трогали. Это ж целая армия предателей была, и власть немецкая на них опиралась, полицаи», – с презрением говорил ветеран.
Власовцы в Праге. Фото в свободном доступе.
Пётр Ефимович Василишин, мирный житель в Винницкой области, рассказывал, что в марте 1944 г. он пошёл к колодцу за водой, и встретил на улице двух странных солдат в новенькой форме немецкого образца.
На чистом русском языке они спросили, как пройти в село Кудиевцы, чтоб сократить путь.
«Я понял: это власовцы. Стал показывать, где улочка, по которой можно выйти за околицу и далее в нужное место. Не успел до конца высказаться, как на той стороне улицы появилась наша разведка: три всадника. Заметили власовцев, и к ним, один прямо саблю вытянул».
От применения шашки всадник воздержался. Но не успел Пётр Ефимович донести до дома вёдра, как этих двоих власовцев уже репрессировали.
Но было и по-другому.
Красноармейцам ведь приходилось освобождать лагеря с советскими пленными, и они видели, в каких ужасающих условиях те содержались. Солдаты понимали, что многие пошли в армию Власова просто чтобы не погибнуть от голода и болезней. И проявляли снисхождение. Особенно если власовцы были не «истребителями танков», а какими-нибудь ездовыми, что ухаживали за лошадьми и в своих не стреляли.
Подростки в рядах РОА. Таких само-собой не трогали. Фото в свободном доступе.
«У нас не фашистский характер!»
Иван Тихонович Колесников, разведчик, категорически отвергал то, что были расправы над пленными власовцами. Он говорил: для таких расправ нужно самому иметь фашистский характер. А у них в части таких людей и не было, поэтому такими вещами и не занимались:
«Уж сколько у нас немцы пожгли и постреляли, но мы всё равно пленных никогда не трогали. И этих (власовцев)тоже просто отправляли в тыл, и всё». А там уже пусть ими особисты занимаются.
Георгий Иванович Минин, пехотинец, вспоминал, что расправы над власовцами у них в части были, но не убийства, а далее они шли под конвоем уже с «битыми физиономиями». Но расстреливать пленных – нет, никто даже не пытался этого делать.
Лев Соломонович Свердлов тоже подтверждает: у них никаких расстрелов пленных власовцев не было. Ему однажды самому пришлось конвоировать пленных власовцев (правда, он так называет калмыков, служивших немцам). Калмыков этих было 43 человека, а конвоиров – 8.
Когда пошли дорогой через поле с подсолнечником, Свердлов почувствовал: пленные сейчас на них нападут:
«что-то больно много они между собой по-калмыцки говорили, чувствую, беда будет».
Калмыки на службе в Вермахте. Фото в свободном доступе.
Так и случилось: пленные сговорились и дружно бросились в стороны. У одного конвоира даже выхватили автомат. Но остальные открыли огонь. 18 человек были ликвидированы, остальных довели до штаба и сдали. Свердлову пришлось держать ответ перед особым отделом: «В чём дело, товарищ? У нас пленных не расстреливают!» Но обошлось без последствий.
Евгения Алексеевна Дыкова (Абрамова), лейтенант медицинской службы, служившая в лагере, где содержались пленные власовцы, свидетельствует: самоубийства там случались регулярно. И психическое состояние пленных было, мягко говоря, очень подавленным.
«Дали мне в санитары одного власовца, молоденького красивого парнишку, украинца. Идём с ним, встретились девчонки и восклицают: «Ого, Женя, какой у тебя симпатичный санитар!». И вы знаете, что? Он покраснел и заплакал, со словами: «Я ведь власовец, поэтому не имею права на вас даже смотреть».
Власовцев презирали: как это так – свой против своих? А большинство из них самих себя презирали за предательство.
Однозначно одно: к власовцам все относились с презрением. И те, кто считал, что любой предатель заслуживает лишь пули. И те, кто был снисходителен к тем, кто, спасаясь от смерти в концлагере, пошёл на предательство.